Магия грез - Страница 68

На месте были дом Брукса, с гордыми белыми южными колоннами, венчающими большой круглый подъезд, и белый особняк Дженнингсов с романтическими башенками и решетками. Я всегда думала, что у Ашфорда богатая история, но на самом деле мой город был совсем юным, всего несколько веков по сравнению с тысячелетиями Дублина.

Вскоре я оказалась у своего дома и застыла на улице, дрожа от нетерпения.

Я не видела маму со второго августа, с того самого дня, как уехала в Дублин. Последняя встреча с папой состоялась 28 августа, когда я попрощалась с ним в дублинском аэропорту и отправила домой. Он прилетал, чтобы найти меня и непременно забрать с собой обратно в Ашфорд. Но Бэрронс использовал Глас, чтобы Джек Лейн перестал за меня волноваться, оставил в его голове Бог знает какие указания, чтобы папа уехал и не возвращался. Я и ненавидела Бэрронса за это, и была ему благодарна. Джек Лейн обладал невероятной силой воли. Он никогда бы не уехал без меня, и я никогда бы не смогла обеспечить ему безопасность.

Я тихо прошла по дорожке. В десятке шагов от входной двери появилось зеркало и повисло в воздухе передо мной. Я вздрогнула так, словно кто-то прошел по моей могиле. С зеркалами у меня теперь были сложные отношения. С тех пор как я взглянула в Мерцающее зеркало, которое Бэрронс держал у себя в кабинете в «КСБ», и заметила, как движутся и извиваются в нем темные твари, смотреть на свое отражение мне было неприятно. Словно все зеркала были под подозрением и за моим плечом в любую минуту могло материализоваться нечто темное и ужасное.

— На случай если ты решишь показаться, — предупредил В'лейн, появляясь за моим плечом.

Я посмотрела на себя.

В тот миг, когда я увидела свой дом, во мне проснулась пышная красотка, которая так много месяцев назад бежала к такси по этой дорожке. Длинные светлые волосы развевались, короткая белая юбка открывала великолепные загорелые ноги (когда я их брила в последний раз?), маникюр и педикюр были идеальными, сумочка под цвет обуви, украшения подобраны к месту.

И вот я взглянула на себя сейчас.

Дикарка, с ног до головы затянутая в черное. В спутанных черных волосах какая-то липкая зеленая дрянь. Я была забрызгана вонючей жидкостью, заменявшей Невидимым кровь. Мои ногти были коротко острижены, за спиной у меня висел черный кожаный рюкзак, забитый оружием и фонариками, на голове был велосипедный шлем с батарейками, на плече автомат. В'лейн прав.

— Убери это, — сухо сказала я.

Зеркало исчезло.

Мне здесь не место. Ничего хорошего мое появление не принесет. Конечно, я могу попросить В'лейна воспользоваться магией и сделать меня чистенькой красоткой, чтобы я могла нанести этот визит, но что я могу сказать? Чего надеюсь добиться? И разве каждая минута моего пребывания здесь не привлекает ненужное и опасное внимание к моим родителям?

После всего, что я пережила, всего, что видела, я пока еще не могла прийти домой.

Сейчас весь мир в беде. Мои мама и папа здесь в безопасности. Внезапно я ощутила прилив благодарности к В'лейну и повернулась к нему.

— Спасибо, — сказала я. — То, что ты их защитил, очень много для меня значит.

Он улыбнулся, и я подумала, что впервые вижу на его лице настоящую улыбку. Она была ослепительна.

— Пожалуйста, МакКайла. Пойдем? — Он протянул мне руку.

Я бы взяла ее, я должна была ее взять, но именно в этот момент я услышала голоса.

Склонив голову, я прислушалась. Сердце сжалось: это были мама и папа. Они сидели на закрытой террасе, которая выходила к бассейну за домом. Заросли кустарника со всех сторон закрывали ее от соседей.

Я могла спрятаться за густыми ветками падуба и взглянуть на родителей, не попавшись им на глаза. Мне невероятно хотелось их увидеть.

Сняв МакОреол, я сбросила на землю рюкзак и оружие.

— Я на минутку, — прошептала я. — Останься здесь. Я сейчас вернусь.

— Я думаю, что это неумное решение.

— Не тебе решать. Отвали.

Я скользнула в тень у своего дома.

— Мы говорим об этом снова и снова, Рейни, — произнес папа.

Я тихо вклинилась между ветвей и жадно уставилась на них.

Мои родители сидели на террасе в белых плетеных креслах. Мама потягивала вино, папа держал стакан с бурбоном. Я надеялась, что он не пьет слишком много. После смерти Алины наступили тяжелые времена, и я начала беспокоиться о том, как часто он прикладывается к бутылке. Мой папа ведь не из тех, кто заливает горе, он человек действия. Однако смерть Алины выжгла нас всех. Я с жадностью всматривалась в мамино лицо. Ее глаза были ясными, черты лица — такими же тонкими и прекрасными, как всегда. Мне до боли хотелось прикоснуться к ней, обнять их обоих. Папа выглядел по-прежнему собранным и красивым, но в его волосах было больше седины, чем я помнила.

— Я знаю, что там опасно, — сказала мама. — Но я не выношу неопределенности! Если бы я была уверена, что она жива!

— Бэрронс сказал, что она жива. Ты была рядом, когда он звонил.

Бэрронс звонил моим родителям? Когда? Каким образом работает его телефон? Черт, как бы мне хотелось добраться до его провайдера!

— Я не верю этому человеку ни на грамм.

Я тоже, мама. А еще я с ним спала. Мои щеки вспыхнули. Слова секс и мама не укладывались в моей голове одновременно.

— Нам нужно отправиться в Дублин, Джек.

Я молча завопила тысячу «нет» в направлении мамы.

Папа вздохнул.

— Я пытался туда попасть. Помнишь?

Я моргнула. Он пытался? Когда? Что произошло?

Мама вцепилась в эту фразу.